Перевод этой статьи был размещен на сайте «Инопресса»:
26 января 2000 г. | 12:17
Франсуа Бонне | Le Monde
Москва хотела войны
Бывший премьер-министр Сергей Степашин заявляет, что «решение о вторжении в Чечню было принято еще в марте 1999 года». В интервью «Независимой газете» он не оставил камня на камне от официальных заявлений о том, что эта война стала «ответом на действия международного терроризма» и «на непрекращающиеся акты агрессии против России», – пишет газета.
https://www.inopressa.ru/search?search=%D1%F2%E5%EF%E0%F8%E8%ED&numfrom=1&monthfrom=1&yearfrom=2007 &numto=3&monthto=02&yearto=2019&page=7
Однако затем этот перевод был оттуда изъят:
Страница с таким адресом отсутствует на сайте
Попробуйте вернуться на главную страницу сайта и начать все сначала
https://www.inopressa.ru/article/26Jan2000/lemonde/arc:lemonde:russia.html
Перевод статьи из газеты «Ле Монд»:
Москва хотела войны в Чечне и провоцировала ее
Франсуа Бонне
Le Monde 26.01.2000
Бывший премьер-министр Сергей Степашин заявляет, что «решение о вторжении в Чечню было принято еще в марте 1999 года». Интервенция была "запланирована" на "август-сентябрь", именно на период, когда по России прокатилась волна террористических актов, послуживших предлогом к началу борьбы с "исламским терроризмом". «Это произошло бы даже в том случае, если бы взрывов в Москве не было».
В то время, как число погибших в чеченской войне исчисляется уже тысячами, появляется все больше данных, свидетельствующих о том, что развязывание войны в Чечне было тщательно спланированной предвыборной операцией, проводимой Кремлем. Эти данные порождают все больше вопросов относительно причастности российских властей к террористическим актам в сентябре 1999 года, унесшим жизни более 300 человек, и к рейду в Дагестан исламских боевиков чеченского полевого командира Шамиля Басаева в начале августа.
ЗАПЛАНИРОВАННАЯ ВОЙНА
В интервью "Независимой газете" бывший премьер-министр (май-август 1999 года) Сергей Степашин не оставил камня на камне от официальных заявлений о том, что эта война стала "ответом на действия международного терроризма" и "на непрекращающиеся акты агрессии против России". Он пояснил, что уже в марте 1999 года было принято политическое решение о завоевании Чечни. «Я готовился к активной интервенции, мы планировали оказаться к северу от Терека в августе-сентябре». Степашин подчеркнул, что «это произошло бы, даже если бы не было взрывов в Москве» и что Владимир Путин, «бывший в то время директором ФСБ, обладал этой информацией». Сергей Степашин высказал также критическое мнение относительно нынешней военной операции: «Я бы дважды подумал, прежде чем форсировать Терек и продвигаться на юг ..., блицкриг не получился, и мы столкнулись с партизанской войной».
Степашин объяснил причины своей отставки тем, что не сумел воспрепятствовать политическому альянсу противников Кремля – Юрия Лужкова и Евгения Примакова. Многие обозреватели
склоняются к мнению о том, что его отставка также связана с его политикой на Северном Кавказе. Другими словами, когда Степашин готовил военную операцию, целью которой было создание
санитарного кордона вокруг Чечни, некоторые круги в Кремле и советники Ельцина уже готовились к развязыванию тотальной войны. Но для ее начала требовались веские причины. Нападение
исламистов на Дагестан и волна беспрецедентных террористических актов в России способствовали эскалации войны.
ВЕРОЯТНОСТЬ СГОВОРА
Российские власти никогда не реагировали на высказывавшиеся подозрения о существовании сговора с исламскими боевиками Шамиля Басаева. Уже с октября прошлого года в западной прессе, включая газету "Монд", публиковались некоторые данные, нашедшие развитие и в российской печати. В начале лета 1999 года во Франции прошла одна или несколько встреч между предпринимателем Борисом Березовским и главой президентской администрации Александром Волошиным, с одной стороны, и эмиссарами Шамиля Басаева, с другой. Березовский отрицает этот факт и говорит, что в начале августа в Биарице он встречался не с чеченцем, а с Владимиром Путиным за несколько дней до его назначения на пост премьер-министра. Вместе с тем Березовский признал, что поддерживал контакты, по крайней мере, по телефону, с Шамилем Басаевым и Мовлади Удуговым и еще одним представителем чеченского руководства.
С обвинениями в сговоре выступали также президент Чечни Аслан Масхадов и президент Ингушетии Руслан Аушев. Подобные подозрения распространены в политических кругах и среди борцов за права человека. «Басаев в Дагестане – часть военно-политического соглашения, подготовленного Березовским», – заявляет социолог Борис Кагарлицкий, выражая мнение многих московских политологов. Они приводят данные о том, что "ваххабиты" располагают самым современным оружием, что финансирование вооруженных формирований происходило через выплаты выкупов за заложников, и что российские спецслужбы манипулируют Шамилем Басаевым, проходившим службу в советской армии.
Еще более впечатляющими являются многочисленные рассказы чеченских граждан. Эти свидетельства не оставляют сомнения в том, что рейды в Дагестан были организованы Москвой. С сентября в Чечне и Дагестане можно было услышать разговоры о том, что "исламисты" после жестоких боев в дагестанских деревнях, спокойно отходили в горы. Уже в декабре, чеченские
беженцы рассказывали об организованных поставках оружия боевикам Басаева, в частности в Урус-Мартане.
ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ АКТЫ В РОССИИ
Борис Березовский, в отличие от других, пожелавших остаться неизвестными, публично заявляет, что "нет никаких доказательств причастности чеченцев к террористическим актам". 14 сентября, на следующий день после второго взрыва в Москве, заместитель министра внутренних дел России Игорь Зубов сказал: "Сейчас мы без всякого сомнения можем заявить, что за этими взрывами стоят Басаев и Хаттаб". Опровержения этих заявлений со стороны многих чеченских представителей так и не были услышаны, но, до сегодняшнего дня, российскими властями так и не было представлено ни одного доказательства того, что эти акты были организованы в Чечне. Более того, с прошлого года, расследование этих инцидентов проходит в обстановке абсолютной секретности, а официальные заявления по этому поводу становятся все более противоречивыми.
В Москве мэр Юрий Лужков и представители ФСБ на протяжении нескольких дней говорили о взрывчатом веществе гексогене, смешанном с сахарным песком. Следователи обнаружили в Москве несколько тонн подобной смеси. Подозреваемые, которыми становились те, на чьих руках находили следы этого вещества, были арестованы. В течение последующих месяцев, официальный представитель ФСБ Александр Зданович заявлял, что взрывчатое вещество было не гексогеном, а смесью "на основе алюминиевого порошка". Сегодня, природа взрывчатого вещества не уточняется. 5 января российские власти сообщили, что в Урус-Мартане, "центре террористов", было обнаружено вещество, идентичное тому, что было использовано для осуществления террористических актов.
Уже не сообщается о предполагаемых участниках терактов. 3 декабря Зданович заявил, что было арестовано 14 человек. Но он ничего не сказал о том, кто они, где содержатся и где допрашиваются. Личности двух других подозреваемых установлены, но в настоящее время они находятся в Чечне, вместе "с террористами". 19 января уже ничего не говорится об арестах. Однако российские власти сообщили о том, что передали Интерполу ордера на арест 80 чеченцев, среди которых Басаев. "Все эти разыскиваемые преступники находятся на чеченской территории, неконтролируемой федеральными войсками, некоторые могли укрыться в Грузии или Турции", – заявил российский представитель Интерпола.
Следователи пока не дали ответа на вопросы, связанные с организацией этих терактов, техника совершения которых отличается от других террористических актов. Ничего не было сказано о мощной материальной базе, необходимой для проведения подобных диверсий. Наконец, не было начато расследования о якобы сымитированном теракте в Рязани, который, после ряда противоречивых заявлений, был назван "тренировочным упражнением".
СПЛАЧИВАТЬ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ
Президент Чечни уже неоднократно заявлял о том, что теракты были подготовлены российскими спецслужбами. Илиас Ахмадов, "министр" иностранных дел Чечни, в ходе своего пребывания в
Вашингтоне в начале января этого года, предсказывал возможность новых терактов для сплочения общественного мнения в том случае, если российские войска потерпят серьезные неудачи. Итак, российские СМИ все чаще передают репортажи о трудностях, с которыми сталкиваются российские войска, а временно исполняющий обязанности президента Владимир Путин собирает 21 января на совещание ответственных сотрудников МВД, чтобы сообщить об "усилении опасности совершения терактов". "Вы помните, что произошло в Москве, Буйнакске и Волгодонске, после того, когда их взяли за горло в Дагестане, и что бандиты поняли, что они бессильны в прямой борьбе против нас", – подчеркнул он.
Российский политический класс и западных руководителей не интересуют эти вопросы, а также переговоры по выходу из кризиса, которые, возможно, будут начаты после президентских выборов.
7.5.2002
http://www.alexbelousov.sk/inopress/details.htm
Оригинал статьи в архиве «Ле Монд»:
Moscou aurait voulu et provoqué la guerre en Tchétchénie
LE MONDE 26 janvier 2000
Ancien premier ministre de mai à août 1999, Sergueï Stepachine a déclaré que « la décision d'envahir la Tchétchénie » « avait été prise dès mars ». L'intervention aurait eu lieu « même s'il n'y avait pas eu d'explosions en septembre » en Russie
RUSSIE L'intervention russe en Tchétchénie a-t-elle été planifiée bien avant que n'aient lieu les incursions de Chamil Bassaev au Daghestan et les attentats de septembre en Russie? L'ancien premier ministre de l'époque, Sergueï Stepachine, affirme que oui. LA DÉCISION de « mener une intervention active » contre la république indépendantiste et « d'arriver au nord [du fleuve] Terek » aurait été prise en mars 1999. L'INTERVENTION armée russe était « planifiée » pour « août-septembre », c'est-à-dire précisément au moment où ont eu lieu les attentats en Russie, utilisés par le pouvoir à Moscou pour justifier la guerre contre le « terrorisme international ». DES EXPERTS russes assurent que ces incursions furent coordonnées avec Moscou, et que les services secrets russes sont impliqués dans les attentats en Russie.
BONNET FRANCOIS
MOSCOU de notre correspondant
Alors que les morts se comptent déjà par milliers en Tchétchénie, les indices s'accumulent appuyant la thèse selon laquelle le déclenchement de la guerre en Tchétchénie aurait été une opération électorale minutieusement menée par le Kremlin. Ces indices nourrissent surtout de noires interrogations sur le rôle exact joué par les autorités russes dans les attentats de septembre 1999, qui ont fait près de 300 morts en Russie, et lors de l'incursion au Daghestan, début août, des combattants islamistes du chef de guerre tchétchène Chamil Bassaev.
UNE GUERRE PRÉMÉDITÉE
Le 14 janvier, dans un entretien au quotidien Nezavissimaïa Gazeta, Sergueï Stepachine, premier ministre de mai à août 1999, a fait voler en éclats l'explication officielle qui veut que cette guerre soit une « réponse aux actes de terrorisme international » et à « l'agression perpétrée contre la Russie ». Il explique en effet que dès mars 1999, la décision politique avait été prise d'envahir la Tchétchénie. « Je me préparais à une intervention active, ( ...) nous avions planifié d'arriver au nord du Terek (rivière coupant la Tchétchénie d'est en ouest) en août-septembre ». M. Stepachine ajoute que « cela se serait passé même s'il n'y avait pas eu d'explosions à Moscou » et que Vladimir Poutine, « à cette époque directeur du FSB (ex-KGB) était en possession de toute l'information ». Au passage, Sergueï Stepachine critique le tour pris par les opérations : « J'aurais réfléchi à deux fois avant de franchir le Terek et d'aller vers le sud (...), la blitzkrieg ne fonctionne pas et nous nous heurtons à une guerre de partisans. »
L'explication donnée au limogeage de M. Stepachine fut qu'il n'avait pas su empêcher l'alliance des ennemis politiques du Kremlin, Iouri Loujkov et Evgueni Primakov. Certains observateurs ajoutent que sa politique jugée insuffisante dans le nord du Caucase fut également la cause de son éviction. En clair, quand M. Stepachine préparait une opération militaire qui aurait visé à établir un cordon sanitaire autour de la Tchétchénie, certains cercles du Kremlin et conseillers de Boris Eltsine programmaient déjà le déclenchement d'une guerre totale. Il fallait pour cela de nouveaux motifs. Les attaques islamistes au Daghestan puis la vague d'attentats sans précédent en Russie allaient précipiter l'escalade.
SOUPÇONS DE COLLUSION
Les autorités russes n'ont jamais répondu aux soupçons de collusion avec les combattants islamistes de Chamil Bassaev. Des éléments ont été relevés, dès octobre 1999, par la presse occidentale, dont Le Monde et développés par des journaux russes. Une ou plusieurs rencontres se sont tenues en France, au début de l'été 1999, entre l'homme d'affaires Boris Berezovski, le chef de l'administration présidentielle, Alexandre Volochine, et des émissaires du chef de guerre tchétchène. M. Berezovski nie, expliquant que l'homme qu'il rencontra à Biarritz, début août, n'était pas un Tchétchène mais Vladimir Poutine en personne, quelques jours avant sa nomination au poste de premier ministre. En revanche, l'homme d'affaires reconnaît avoir maintenu des relations suivies, au moins téléphoniques, avec Chamil Bassaev et Movladi Oudougov, autre responsable tchétchène.
A cela s'ajoutent des accusations de collaboration portées, non seulement par le président tchétchène, Aslan Maskhadov, mais aussi par Rouslan Aouchev, président de la République d'Ingouchie. Le soupçon court dans la classe politique et chez tous les militants des droits de l'homme. « Bassaev au Daghestan, cela fait partie d'un accord militaro-politique organisé par Berezovski », assure le sociologue Boris Kagarlitski, en phase avec divers politologues moscovites. Ces derniers notent l'armement russe dernier cri dont disposeraient les « wahhabites », le financement de ces milices par le paiement des rançons et la trouble biographie de Chamil Bassaev, ancien de l'armée soviétique soupçonné d'avoir été manipulé par les services russes.
Encore plus troublants sont les très nombreux récits de civils tchétchènes, pour qui il ne fait pas de doute que l'offensive au Daghestan fut concertée avec Moscou. Dès septembre, en Tchétchénie comme en Ingouchie, on racontait comment les « islamistes » avaient pu tranquillement se replier dans les montagnes, après de violents combats dans les villages daghestanais. D'autres réfugiés, interrogés en décembre, ont fait état de livraisons d'armes organisées aux milices de Bassaev, en particulier à Ourous-Martan.
Boris Berezovski, encore lui, note publiquement, quand d'autres le font sous le sceau de l'anonymat, qu'il n'a « aucune preuve permettant d'attribuer les attentats aux Tchétchénes ». Le 14 septembre, soit le lendemain du deuxième attentat de Moscou, le vice-ministre de l'intérieur Igor Zoubov, déclare : « Nous pouvons dire maintenant sans aucun doute que Bassaev et Khattab sont derrière ces explosions ». Les démentis répétés de tous les responsables tchétchènes ne seront pas entendus, mais aucune des « preuves » que les autorités russes affirment détenir sur une « organisation en Tchétchénie » des attentats de l'an dernier n'a été rendue publique à ce jour. Pis, depuis quatre mois, l'enquête se déroule dans un secret absolu et donne lieu à des déclarations officielles qui, mises bout à bout, sont contradictoires.
A Moscou, le maire Iouri Loujkov et le FSB ont parlé pendant des jours d'un explosif dénommé hexogène, mélangé avec du sucre : les enquêteurs en trouvèrent plusieurs tonnes dans la capitale, des suspects furent arrêtés, qui portaient sur leurs mains des traces de cette substance... Or le mois suivant, Alexandre Zdanovitch, porte-parole du FSB, a affirmé que l'explosif n'était en aucun cas de l'hexogène, mais un mélange « à base de poudre d'aluminium »... Aujourd'hui, la nature de l'explosif n'est plus précisée, les autorités russes expliquant que le 5 janvier, a été découvert à Ourous-Martan, dans « un centre terroriste », un produit identique à celui utilisé lors des attentats.
Il en est de même pour les auteurs présumés. Le 3 décembre, M. Zdanovitch précise que quatorze personnes ont été arrêtées. Rien n'est dit de leur identité, lieu de détention ou interrogatoires. Deux autres personnes sont identifiées, mais celles-là, ajoute le porte-parole du FSB, sont en Tchétchénie, « avec les terroristes ». Le 19 janvier, il n'est plus fait état de ces arrestations. Mais les Russes expliquent qu'ils ont transmis à Interpol une liste de mandats d'arrêt internationaux concernant quatre-vingt Tchétchènes, dont Chamil Bassaev. « Tous les criminels recherchés sont dans les territoires tchétchènes non contrôlés par les troupes fédérales, certains ont pu s'enfuir en Géorgie ou en Turquie », déclare le responsable russe d'Interpol.
Les enquêteurs n'ont jamais répondu aux interrogations soulevées par les attentats, qui se distinguent par le mode opératoire des autres actes terroristes. Rien ne fut dit sur les énormes moyens logistiques nécessaires à ces explosions. Enfin, aucune enquête n'a été ouverte sur le « vrai faux » attentat de Riazan, le 23 septembre, présenté le lendemain par le chef du FSB, après plusieurs versions contradictoires, comme un « exercice d'entraînement ».
RESSOUDER L'OPINION
Le président tchétchène, Aslan Maskhadov, a dit et répété que les attentats étaient l'oeuvre des services russes. Ilias Akhmadov, ministre des affaires étrangères tchétchène, a prédit, début janvier à Washington, que de nouveaux attentats se produiraient lorsque les troupes fédérales enregistreraient de sérieuses défaites, afin de ressouder l'opinion publique. Or les médias russes multiplient désormais les récits de déboires russes et le président par intérim Vladimir Poutine a réuni le 21 janvier les responsables du ministère de l'intérieur pour annoncer que « le risque d'attentats grandit ». « Souvenez vous de ce qui s'est passé à Moscou, Bouïnask et Volgodonsk, après qu'on leur ait mis sur la gueule comme il convenait au Daghestan, et que les bandits ont compris qu'ils étaient impuissants dans une lutte frontale avec nous », a-t-il précisé. De toutes ces questions, comme celle de négociations qui seraient en cours pour sortir de la crise après l'élection présidentielle, la classe politique russe et les dirigeants occidentaux ne veulent pas se saisir.
https://www.lemonde.fr/archives/article/2000/01/26/moscou-aurait-voulu-et-provoque-la-guerre-en-tchetchenie_3587937_1819218.html?xtmc=moscou_aurait_voulu_et_provoque_la_guerre_en_tchetchenie&xtcr=7
