Портрет другой системы

В.МЕРАБИШВИЛИ: Размер государства, количество людей, которые живут в этом государстве, или размер территорий – не то, что отрицательную роль играет в реформировании государства, наоборот, играет положительную роль, помогает в проведении реформ. Я сейчас объясню почему. Чем больше страна, тем более как Россия, тем труднее организоваться противникам реформ, консолидироваться против реформ. Чем страна меньше, тем легче объединяются противники реформ. Образно: в Грузии 10 тысяч человек, противников реформ, имеют больше сил, чем миллион противников в России. Потому что у правительства всегда есть преимущество – у него есть инструмент действия, проведения реформы. А у противников нет такого инструмента, поэтому им труднее объединяться... В Грузии противники реформы имеют гораздо большее влияние на общественное мнение в Грузии, чем в России миллион человек.

А что касается второго, то мы отслеживаем. Потому что нельзя никогда расслабляться. Если вы смотрите телевидение Грузии, не бывает недели, чтобы хотя бы минимум 2 раза не публиковалось, не показывалось, как мы это отслеживаем. Потому что реформа никогда не заканчивается – этот процесс бесконечный. Если хоть на месяц остановить деятельность, поверьте мне, конечно, это не вернется вспять, но уровень коррупции увеличится. И, знаете, вопрос тут не только в количестве выявленного – надо, чтобы выявлялись вот такие факты в разных регионах, в разных структурах, в разных должностях. Потому что всегда напоминать человеку, что это стало неприемлемым.

Потому что человеческая природа такова, что иногда удивляет. Например, я могу привести пример: пять дней тому назад мы арестовали, так сказать, среднего уровня бухгалтера в тбилисской городской полиции. Вот, как бы в МВД, ну даже по сравнению с другими структурами у нас коррупция гораздо меньше, и этот человек как бухгалтер взял карточку уволенного полицейского, он умудрился как-то в базах изменить данные и зарплату от этого человека он получал. Конечно, это как-то смешно звучит, что в наше-то время вот такое дело. Но человеческая природа такова, что нет гарантии, что какой-то человек не будет коррумпированным, да? Тем более у такой страны как наша, потому что пока еще эта культура старая советская или постсоветская, когда практически все были в этой системе коррупции... Так что это все время надо проверять и нельзя создавать государству ни одной структуры, которая себя чувствует защищенной от коррупции. Если хоть одно появится, потом вторые скажут – а что, чем мы хуже? И так далее, и так далее. В Грузии не должно быть ни одного человека, который себя будет чувствовать защищенным, что у него будет гарантия от преследования по коррупции. Вот это самое главное...

Не бывает такой модели, чтобы грузинскую модель просто перенести. Потому что даже в Грузии в разных министерствах реформы проходили по-разному. Более того, в разных департаментах Министерства внутренних дел реформы проводились по-разному. Более того, в разные годы в одном и том же департаменте реформы проводились по-разному. Так что не бывает такой единой модели. Есть одна модель – надо захотеть и сделать. И надо принимать решения те, которые по твоему мнению в этот момент нужны. Нет никакой единой формулы у нас. Вот тогда, когда мы это делали, мы считали, что это самое лучшее. А то, что сейчас делаем, мы совершенно по-другому делаем:
http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/732684-echo/

Последнее замечание Мерабишвили – еще одно подтверждение того, что сами по себе любые детальные программы секторальных реформ для России (за исключением политических) – хоть «300 шагов» «Солидарности», хоть недавние заметки А.Нечаева (не говоря уже об их содержании) – в настоящее время абсолютно бессмысленны. 
И будут оставаться бессмысленными – ровно до тех пор, пока во власти не окажутся люди, желающие изменить нынешнюю систему.
И потому единственная программа, достойная сейчас обсуждения, – как заменить нынешнюю политическую власть.