Семья

Натолкнулся на такую информацию:

Издательство «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей» выпустило книгу «Братья Стругацкие». 
Довольно толково написанная биография двух самых известных фантастов СССР. Немного смущает тот факт, что один из братьев – Борис – жив, а обычно серия рассказывает об уже почивших знаменитостях. Тот факт, что один из героев может прочитать панегирик себе, явно тормозит авторов – Дмитрия Володихи[н]а и Геннадия Прашкевича. 
На самом деле Стругацкие – знаковые авторы советской эпохи. Они всегда были знаменем низовой интеллигенции, своими романами подготовили почву для слома страны и идеологически создали тот перевернутый мир, в котором мы живем. 
Глашатай либеральных ценностей Анатолий Чубайс вспоминал:
«Егор Гайдар как-то позвонил мне и говорит: «Ты думал, что из себя представляет мир Стругацких? Ты вспомни их роман «Трудно быть богом». А ведь это и есть либеральная империя, когда приходишь куда-то с миссией и несешь с собой нечто, основанное на свободе, на правах человека, на частной собственности и предприимчивости, на ответственности». 
Это они обсуждали расстрел Верховного Совета России из танковых орудий. Кстати, Егор Гайдар с детства дружил со Стругацкими, а потом женился на дочери одного из них, Аркадия. А экономикой занялся под влиянием романа «Обитаемый остров». 
Так же из книги можно узнать, что отец Стругацких был тем самым «комиссаром в пыльных шлемах» из песен Булата Окуджавы. То есть служил чекистом в продотрядах по физическому выколачиванию хлеба из крестьян. 

Решил посмотреть, что пишет Википедия об отце братьев Стругацких. Оказалось, в частности, вот что:
Натан Стругацкий
В феврале—ноябре 1917 года был сотрудником Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, в 1918 году — заведовал отделом народного образования (ОНО) Псковского губернского революционного комитета (губревкома), служил комиссаром продотряда. Во время Гражданской войны служил в Красной армии, был инструктором политотдела 2-й Конной армии на Южном фронте, затем военным комиссаром кавалерийской бригады и заместителем начальника политотдела 5-й дивизии Северо-Кавказского военного округа под командованием М. В. Фрунзе.
После демобилизации — на партийной работе в Аджарии, в том числе в 1925—1926 годах — главный редактор газеты «Трудовой Аджаристан» в Батуме, в 1926—1928 годах — заместитель заведующего отделом печати Ленинградского областного комитета (обкома) ВКП(б), заведующий отделом печати Выборгского райкома ВКП(б), в 1928—1930 годах — заведующий методической частью музейно-экскурсионного сектора отдела народного образования (ОНО).
В 1930 году поступил в аспирантуру Института истории искусств при Коммунистической академии, опубликовал две работы (в том числе монографию) по исследованию творчества художника Александра Самохвалова. В октябре 1932 года поступил на работу в Государственный Русский музей, сначала секретарём, а с 18 января 1933 года — научным сотрудником. В том же году был мобилизован ЦК ВКП(б) на политработу — начальником политотдела зерновых совхозов «Гигант» (Прокопьевск) и «Зеленовский» в Сталинградской области; в 1936—1937 годах работал начальником краевого управления искусств в Сталинграде, в апреле 1937 года был исключён из партии и уволен с занимаемой должности. 

Про сына Натана – Аркадия Стругацкого – Википедия сообщает следующее:
Аркадий Стругацкий
Окончил Бердичевское пехотное училище, располагавшееся тогда в эвакуации в Актюбинске, после чего был откомандирован в Военный институт иностранных языков, который окончил в 1949 году по специальности «переводчик с японского и английского языков». До 1955 года Аркадий Стругацкий служил в Советской Армии, был переводчиком (в том числе на следствии при подготовке Токийского процесса), преподавал языки в офицерском училище в Канске (1950—1952), в 1952—1954 гг. служил на Камчатке дивизионным переводчиком, в 1955 г. был переведён в Хабаровск. После увольнения в запас работал в Москве в Институте научной информации, редактором в Гослитиздате и Детгизе.

Википедия о дедах и отце Е.Гайдара.
Аркадий Гайдар
В начале 1921 года во главе батальона, а затем сводного отряда действовал против двух повстанческих «армий» Антонова в Тамбовской губернии. В конце июня 1921 года командующий войсками в Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский подписал приказ о назначении Аркадия Голикова, которому в то время ещё не исполнилось и 18 лет, командиром 58-го отдельного полка по борьбе с бандитизмом. Полк также действовал в Тамбовской губернии.
С февраля по ноябрь 1922 года находился в Енисейской губернии, возглавляя отряд ЧОНа, подавлявший антисоветское повстанческое движение в Хакасии (в Ачинско-Минусинском районе Енисейской губернии), лидером которого властями считался И. Н. Соловьев.
19 марта комбат Голиков получил назначение на должность начальника Второго боевого участка Ачинско-Минусинского боевого района... В начале ап­реля 1922 года, оказавшись с небольшими силами в районе, где, по его мнению, половина населения подде­рживала «бандитов», Голиков информировал командующего губернским ЧОНом о необходимости, по опыту Тамбовщины, введения против «полудиких ино­родцев» жёстких санкций, вплоть до полного уничтожения «бандитских» улусов. С появлением 18-летнего командира среди чоновцев участились случаи жестокого отношения к хакасскому населению. Конфискациям (мародерство) и экзекуциям (избиениям и поркам) подверг­лись жители улусов Барбаков, Подка­мень, Балахта, Сулеков, Большой Арыштаев, Малый Кобежиков и рудничных посёлков.
Представитель военной власти не сумел наладить отношений с местными Советами и с уполномоченными губотдела ГПУ, которые, по его мнению, больше следили за поведением чоновских командиров и не занимались своими прямыми обязанностями — созданием агентур­ной сети. Голикову по его собственным словам "пришлось лично вербовать себе лазутчиков". Методы молодого командира вскоре вызвали недовольство со стороны как населения, так и местных властей. Голиков не обременял себя формальностями, избиения и даже расстрелы не раз осуществлялись им просто "по подозрению" в сотрудничестве с бандой. Конфискации происходили в соответствии с нуждами отряда и были восприняты населением как грабёж. Вербовка также проводилась при помощи избиений и под угрозой расстрела. Так, 19 и 27 апреля 1922 года комбат Голиков по подозрению в связях с бандой арестовал Ф. П. Ульчигачева и И. В. Итеменева, которые после допроса согласились стать его разведчиками.
В свои молодые годы комбат злоупотреблял алкоголем. Сложные отношения сложились у Голикова и с подчинёнными. Шестеро красноар­мейцев из вернувшегося с оперативного задания взвода, выказавших недовольство его поведени­ем, были арестованы и при отправке в Форпост лишены своих вещей. 22 апреля командир этого взвода подал вышестоящему командованию ра­порт, в котором обвинил комбата в развале своего подразделения.
В мае 1922 года по приказу и с участием Голикова чоновцы расстреляли и убили при попытке к бегству пятерых человек. Такое отношение к населению со стороны чо­новцев и их командира вызвало озабоченность представителей местной влас­ти. Жалобы на деятельность «Аркашки» посту­пали в Ужур, Ачинск и Красноярск. Телеграмму с просьбой принять меры по спасе­нию людей прислал заместитель председателя Усть-Фыркальского исполкома Коков.
3 июня 1922 года особым отделом губернского отдела ГПУ было начато дело № 274 по обвинению Голикова в злоупотреблении служебным положением. На место выезжала специальная комиссия во главе с комбатом Я. А. Виттенбергом, которая, собрав жалобы населения, заключила свой отчет требова­нием расстрела бывшего начальника боеучастка.
7 июня из штаба губернского ЧОНа в особый отдел была передана резолюция командующего В. Н. Какоулина: «Арестовать ни в коем случае, заменить и отоз­вать». 14 и 18 июня Голиков был допрошен в ГПУ. Пока­зав, что все расстрелянные являлись «бандитами» или их пособниками, он признал себя виновным лишь в несоблюдении при осуществлении дан­ных акций «законных формальностей». Согласно его объяснению, оформлять протоколы допросов и расстрельные приговоры было некому. Началь­ник особого отдела Коновалов нашёл Голикова виновным в самочинных расстрелах и подлежа­щим заключению под стражу.
30 июня дело Голикова губотделом ГПУ по указанию президиума Енисейского губкома РКП(б) было передано в контрольную комиссию при губкоме для рассмотрения его по партийной линии. 18 августа партийный орган решил об­судить его на совместном заседании президиума губкома и КК РКП(б). 1 сентября 1922 года оно постановило перевести Голикова на два года в разряд испытуемых, с лишением возможности занимать ответственные посты.
...Гайдара демобилизовали из РККА с диагнозом «травматический синдром». В анамнезе, «составленном со слов больного», было отмечено, что болезнь проявилась, когда он попал в Енисейскую губернию на борьбу с белыми бандами: «Тут появилась раздражительность, злобность, жестокость. Были случаи ненужных расстрелов, появилось ухарство, наплевательское отношение ко всему, развинченность… Стали появляться приступы тоскливой злобности, спазмы в горле, сонливость, плакал».
Затем Гайдар неоднократно лечился в психиатрических клиниках. Он постоянно испытывал резкие перепады настроения. Сохранились воспоминания о том, что он несколько раз резал себя бритвой, и только своевременное вмешательство близких и врачей спасало его от неминуемой смерти. Его внук Егор Гайдар, ссылаясь на семейные рассказы, утверждал, что это были не попытки самоубийства, а стремление причинением себе страданий перебить страшную головную боль, мучившую Гайдара. Писатель также злоупотреблял алкоголем и «во хмелю был страшен». В его записной книжке есть запись: «снились убитые мной на войне люди».

Павел Бажов
В Гражданскую войну, в конце апреля — начале мая 1918 года, прибыл в Семипалатинскую губернию, а в июне 1918 г., в г. Усть-Каменогорск (Казахстан). И сразу же включился в работу, по организации подполья, и единой тактики сопротивления в случае падения советской власти в области и уезде. Позже, после переворота в Усть-Каменогорске (10 июня 1918г) подпольной организацией «Щит и престол» при поддержке казаков, он затаился, и спокойно переждал до конца восемнадцатого года в своей страховой конторе, временно прекратив деятельность. Летом и осенью 1918 ещё пытался наладить оперативную связь с оставшимися большевиками. И лишь только в январе 1919 г. после получения информации о плачевном положении зыряновских подпольщиков, возобновил свою деятельность по координации подполья. Отношение к подготовке восстания в Усть-Каменогорской тюрьме (30 июня 1919 г.) у него было двояким, так как он сомневался в его успешном финале. Позже под видом страхового агента осуществлял связь между партизанскими соединениями «Красных горных орлов» в составе Народной Повстанческой Армии Алтая, работая по заданию красной Москвы. И после проведения схода командиров краснопартизанских отрядов в ноябре 1919 г. в с. Васильевка ему удалось их всех объединить в одну ударную силу. После установления советской власти в Усть-Каменогорске (15 декабря, 1919 г.) и вступления в город повстанческой крестьянской армии Козыря и рот из объединённого отряда «Красных горных орлов», вышедший из подполья П. П. Бажов, стал организовывать новый Совдеп. Какой-то время был период двоевластия, когда в Народном Доме заседал новый Усть-Каменогорский Совдеп, а в бывшем управлении 3-го отдела Сибирского казачьего войска был штаб армии Козырева. После передачи информации в Семипалатинск, во второй половине января 1920 г. в Усть-Каменогорск прислали сразу три полка регулярных сил Красной Армии. Козыревская армия рассеялась фактически без боя, он сам бежал Вот так именно Бажов (действовавший тогда под псевдонимом/Бахеев/ Бахметьев) организовал подавление подготовки восстания во главе с Козырем — командиром 4-го корпуса НПА.
Осенью 1920 г. он возглавил продотряд, на должности особоуполномоченным упродкома по продразвёрстке. Осенью 1921 г. он перебрался в Семипалатинск, где возглавил губернское бюро профсоюзов.
Депутат ВС СССР 2—3 созывов с 1946 года.

Тимур Гайдар
Окончил Ленинградское высшее военно-морское училище в 1948 году, факультет журналистики Военно-политической академии им. Ленина в 1954 году. Служил на подводной лодке в составе Балтийского и Тихоокеанского флотов. Позднее работал в газетах «Советский флот» и «Красная Звезда», а с 1957 года — в газете «Правда», где был редактором военного отдела, собственным корреспондентом на Кубе, в Югославии, в Афганистане.