Нынешней весной Россию ждет новая волна протестов, которая может привести к смене власти и краху действующей политической системы. С таким прогнозом в беседе с аналитиком ИСР Ольгой Хвостуновой выступил писатель Владимир Буковский – легендарный советский диссидент и один из лидеров оппозиционного движения «Солидарность».

Ольга Хвостунова (О.Х.): Принятый в России закон о запрете на усыновление российских детей американскими гражданами вызвал волну критики. Как вы оцениваете эту инициативу?

Владимир Буковский (В.Б.): Это решение стало для меня полной неожиданностью. Прежде всего потому, что сам по себе закон совершенно бессмысленный. То есть это якобы «асимметричный ответ» на Закон Магнитского, но на самом деле к Закону Магнитского он никакого отношения не имеет. Просто власть решила, что надо хотя бы как-то наказать американцев и приняла это шизофреническое решение. У англичан есть хорошая пословица: «назло лицу отрежу нос». Примерно так российские законодатели и поступили, но хуже от этого стало только им.

О.Х.: Но они мотивируют это тем, что Закон Магнитского направлен против России и призван ее унизить.

В.Б.: Мне именно это и непонятно: ведь Закон Магнитского не направлен против России. Он направлен против коррумпированных чиновников, с которыми российское руководство во главе с президентом обещало бороться. Значит, они должны радоваться Закону Магнитского. Было бы хуже, если бы Запад отказывался раскрывать имена этих чиновников и замораживать счета, и они продолжали бы прятать наворованные деньги за рубежом. Российской Думе стоило бы написать благодарственное письмо Конгрессу США за принятие этого закона. Вместо этого они придумывают какой-то «асимметричный ответ». С таким же успехом они могли бы запретить ввозить на территорию России кактусы. Логика примерно такая же. У меня складывается ощущение, что значительная часть политического истеблишмента в России – психически больные люди.

О.Х.: А насколько ожидаемы были прочие ужесточающие законы – об увеличении штрафов на митингах, о клевете, о государственной измене?

В.Б.: Репрессии, закручивание гаек, ужесточение законодательства – все это было ожидаемо. Во время массовых акций протеста были подстроены умышленные провокации, чтобы инициировать законы, позволяющие более жестко регулировать такие демонстрации. Если взять закон об ответственности за государственную измену, то он очень неграмотный. Я думаю, что Страсбургский суд опротестует любое решение по этому закону, потому что определение «государственной измены» в нем настолько расширено, что обычный разговор с иностранцем можно квалифицировать как предательство. Я не понимаю, почему люди не учатся на уроках истории. В советской системе за общение с иностранцем могли посадить – разве это помогло КПСС удержаться у власти?

«Речь идет о трех-пяти годах, в течение которых система будет сыпаться радикально и безостановочно»

О.Х.: Многие эксперты говорят, что подобные законы приближают политическую систему России к советской модели. Можно ли сегодня воссоздать Советский Союз?

В.Б.: Такую же жесткую систему, как в Советском Союзе, сегодня воссоздать невозможно. Получится бледная копия. Россия – открытая страна, люди могут свободно уезжать и приезжать, есть открытый доступ к информации. Все это уже нельзя запретить, а это значит, что нельзя ввести режим шпиономании и тотального контроля. Россия не может вернуться в советское прошлое. Так зачем тужиться? Ну введете вы еще несколько таких законов, искалечите еще несколько сотен жизней. А толку никакого.

О.Х.: Может быть, эти законодатели думают не о стране, а о собственной безопасности и собственных капиталах?

В.Б.: До страны им действительно дела нет, но обезопасить себя этими законами они тоже не смогут. Наивно думать, что такими грубыми полицейскими методами можно себя защитить. КПСС не смогла себя защитить, а у нее меры были куда более жесткие.

О.Х.: Тем не менее Советскому Союзу удалось продержаться более 70 лет.

В.Б.: Это правда, но в России после советского опыта все произойдет быстрее. Люди все-таки помнят СССР, и им еще раз объяснять ситуацию не надо. Доверия к власти уже нет никакого.

О.Х.: Сколько лет, на ваш взгляд, понадобится для того, чтобы существующая политическая система в России сломалась?

В.Б.: Нынешнее руководство страны может поменяться в любое время – даже уже в этом году. Политический истеблишмент и деловая элита очень недовольны властью и могут захотеть поменять лидеров, чтобы обновить имидж страны. Существующая система им невыгодна, потому что она препятствует инвестициям и деловым возможностям. Но сменить руководство – не значит сменить систему, большого смысла в этом не будет. Должен произойти крах системы, и это может случиться достаточно скоро, в частности, в связи с падением цен на нефть и газ. Кроме того, сегодня все говорят про сланцевый газ, которого в Европе много. И «Газпром» вскоре может потерять свой статус флагмана российской экономики. Почти монопольному положению России как экспортера газа в Европу, сформировавшемуся в начале этого века, придет конец. Сейчас трудно назвать конкретные даты, потому что многое зависит от мировой конъюнктуры.

О.Х.: Но примерный горизонт вы бы могли обозначить?

В.Б.: Нефтегазовые аналитики говорят, что к 2020 году Россия будет совершенно неадекватна как поставщик для Европы. Естественно, люди, которые сидят в Кремле, об этом знают. И они понимают, что надо что-то делать. Поэтому внутри режима могут начаться конфликты, борьба за власть. Я думаю, что речь идет о трех-пяти годах, в течение которых система будет сыпаться радикально и безостановочно.

О.Х.: Существует мнение, что ужесточение системы связано с личностью самого Путина. Поэтому приход к власти некой компромиссной фигуры, подобной Дмитрию Медведеву, позволит выпустить пар и отсрочить крах системы. Каковы ваши оценки?

В.Б.: Я думаю, все наоборот. Достаточно вспомнить, что горбачевская «перестройка» лишь ускорила крах советской системы. Когда еще в 1960-70-е годы мы просчитывали, когда же рухнет Советский Союз, все сходились на том, что это произойдет в конце XX века, а произошло это на 10 лет раньше. Горбачев начал чинить эту систему, и вдруг выяснилось, что для экономики сделанного было мало, а для потери политического контроля – много. Контроль был потерян, а экономика не справилась. Я думаю, если нынешняя власть начнет проводить либеральные реформы, то произойдет то же самое – крах системы ускорится.

О.Х.: То есть Путин все рассчитал правильно: он ужесточает контроль, чтобы не допустить распада системы?

В.Б.: Да, но другое дело, что это близорукий подход. Таким образом он выиграет не более двух-трех лет.

«К весне публика опять оживет и пойдет выражать свое несогласие. Но это будет уже другая публика, с которой так просто не справиться»

О.Х.: Какую роль в этом процессе может сыграть оппозиционное движение? Для многих, включая власть, протестная волна прошлой зимы была неожиданной. Возможно ли что-то подобное сегодня?

В.Б.: То, что происходило год назад, действительно было неожиданностью. Понятно было, что недовольство в обществе накапливается, но предугадать, когда именно это недовольство вырвется наружу, было невозможно. Однако как только появились первые социологические оценки этого движения, стало понятно, что мы имеем дело с интеллигентским движением, которое не пойдет на жесткий конфликт с властью. Стало быть, у власти был резервный вариант жесткого блокирования – то, что мы наблюдаем сейчас с ужесточением законодательства. Протестное движение – позитивное, но, к сожалению, власть оно изменить не сможет.

О.Х.: А что сможет?

В.Б.: Будет вторая волна. Интеллигенция с полицией драться не хочет. Ей на смену придет более простая, «шпанистая» публика, которой в России очень много. Им подраться с полицией – одно удовольствие. Вот и попрет многотысячная толпа с заточками на несчастный ОМОН.

О.Х.: Когда можно ожидать эту вторую волну?

В.Б.: Думаю, к весне. Сейчас зима, и это не в пользу народа. Во времена кризиса польской «Солидарности» была такая пословица: «Зима – за правительством, весна – за народом». Сейчас власть гоняет, пытается посадить тех, кого она считает лидерами оппозиции, ужесточает репрессии. А к весне публика опять оживет и пойдет выражать свое несогласие. Но это будет уже другая публика, с которой так просто не справиться.

О.Х.: Как, на ваш взгляд, может помочь Координационный Совет оппозиции?

В.Б.: Я считаю, что Координационный Совет – большая ошибка оппозиции. Это абсолютно бессмысленная трата времени и сил. Организация из 45 человек не способна работать и принимать решения. Даже если каждому члену КС предоставить по пять минут на выступление, на это уйдет порядка четырех часов. Никто никогда не создает организации, где должны приниматься решения, более чем из 10-15 человек. Более того, КС пошел по пути широкого представительства разных политических течений, а это приведет к еще бoльшим разногласиям. Ко всему прочему, власть постарается его расколоть. Внутри КС ясно просматриваются две силы – либеральная и консервативная. Сделав поблажки одной и усилив давление на другую, их можно настроить друг против друга. При такой разношерстной организации, как нынешний КС, власти это будет сделать нетрудно.

О.Х.: Тем не менее многие положительно оценивают КС с точки зрения опыта гражданского участия в честных выборах. Тот факт, что в выборах приняли участие около 100 тысяч человек, уже говорит о многом.

В.Б.: Эти 100 тысяч человек участвовали в выборах, надеясь, что из них выйдет какой-то толк. Но дальше у них наступит разочарование. Вот они выбрали КС, а тот ничего решить не может. Поражение заложено в саму идею проекта. Этого не нужно делать.

«Не надо замыкаться только на Москве или Петербурге – у нас сейчас регионы более активны, чем когда-либо. И они могут внести серьезный вклад в протестное движение»

О.Х.: А что нужно делать?

В.Б.: Нужно расширять периферийные, горизонтальные связи, развивать региональные движения. Не надо замыкаться только на Москве или Петербурге – у нас сейчас регионы более активны, чем когда-либо. И они могут внести серьезный вклад в протестное движение. Россия – огромная страна, и если возникнут волнения в регионах, центральная власть ничего с этим сделать не сможет. У нее просто нет средств для подавления таких волнений. Перебрасывать тот же ОМОН из Москвы на Дальний Восток и обратно бессмысленно и затратно.

О.Х.: Но революции обычно происходят в столице. Вы думаете, что волнения в регионах могут привести к смене федеральной власти?

В.Б.: Вспомните конец 1980-х–начало 1990-х: по всей стране массово бастовали горняки. На этом фоне появление Межрегиональной депутатской группы и ее политическая работа оказались серьезным фактором. Без волнений в регионах отношение к ней было бы совсем другим: подумаешь, опять сотня интеллигентов собралась в Москве. Революция, конечно, произойдет в столице, но на фоне волнений в провинциях любое выступление в Москве делает ситуацию безнадежной для власти.

http://www.imrussia.org/index.php?option=com_content&view=article&id=360&Itemid=95&lang=ru

И.Павлова Иллюзии Буковского
8 января 2013

Глубокоуважаемый Владимир Буковский присоединился к длинному ряду тех, кто не устает заклинать себя и окружающих утверждениями об агонии действующей российской власти. Несмотря на диссидентское прошлое и опыт жизни на Западе, он, к сожалению, продемонстрировал, что тоже находится в плену иллюзий о скором крахе системы - не о смене руководства страны, а именно о крахе системы. При этом он надеется на российские регионы: они сейчас «более активны, чем когда-либо», а потому «могут внести серьезный вклад в протестное движение». Весной будет вторая волна протестного движения, с «которой так просто не справиться». Такой прогноз Буковский делает, основываясь на своем видении событий конца 1980-х – начала 1990-х, когда решающую роль в крахе коммунистической системы, по его мнению, сыграла деятельность Межрегиональной депутатской группы, поддержанная массовыми забастовками горняков.

И это при том, что сегодня можно считать доказанным, что перестройка была спланированной операцией КГБ, направленной на перехват власти у партийного аппарата аппаратом спецслужб с целью приватизации государственной собственности, что никакой народной, а тем более демократической революции в августе 1991 года не было, что массовый энтузиазм и протестные выступления были использованы, а затем быстро канализированы в нужном направлении. Причем тогда при смене руководства был сохранен сам механизм коммунистического властвования – факт, который остается в тени и высвечивается лишь благодаря воспоминаниям некоторых наиболее проницательных современников, как, например, Симон Кордонский: «Я-то помню другое: десятки мелких чиновников бывшего ЦК КПСС, обслуживающих реформаторов на Старой площади, заботливое сохранение ими информационной и обеспечивающей инфраструктуры ЦК, его документооборота и многого другого…».

Однако сейчас речь все-таки не о недавнем прошлом, а о российском настоящем. А здесь я бы хотела обратить внимание на несколько принципиальных моментов.

Во-первых, в связи с принятием закона Магнитского у многих вспыхнула надежда на то, что на Западе вот-вот начнется широкомасштабная борьба с российским теневым капиталом, которая ударит по нынешнему режиму. Буковский тоже надеется, что Страсбургский суд опротестует недавний закон о «государственной измене» и это каким-то образом повлияет на российское руководство. Это при том, что он прекрасно знает, насколько западный мир сегодня разбалансирован в смысле защиты своих базовых ценностей, насколько занят собственными проблемами, как обмельчали его элиты и как они коррумпированы своим сотрудничеством с Кремлем. В этих условиях трудно ожидать от западных лидеров серьезного и последовательного давления на Россию даже после принятия закона Магнитского. Тем более еще неясно, как именно этот закон будет претворяться в жизнь.

На моем столе сейчас лежит несколько книг о советском влиянии в американском истеблишменте 1930-1940-х годов. Размах этого влияния впечатляет, причем сегодня документально подтверждены имена и фамилии этих людей. Что уж говорить о сегодняшнем времени, когда представители западной элиты открыто приезжают на заседания Валдайского клуба, а потом выступают высокооплачиваемыми советниками, формируя мнение правителей в своих странах.

Во-вторых, когда заходит речь о скором крахе системы, надо прямо ответить на вопрос: а заинтересована ли в этом протестующая российская общественность? Да, она стремится сменить президента Путина и уменьшить коррупцию во власти. Однако, представляя Кремль только в имидже воровской власти и не уставая расцвечивать его новыми красками, эта общественность не подвергает сомнению краеугольный принцип системы – великодержавие. Поэтому идеологи протестантов говорят только об антикриминальной революции, а не о пересмотре долгосрочной великодержавной стратегии Кремля, принципов его внешней политики и действий в отношении независимых государств на постсоветском пространстве, а также планов по милитаризации страны. Иначе нельзя объяснить, почему такие оппоненты режима, как Дмитрий Быков, Александр Гольц, Дмитрий Орешкин, Кирилл Рогов, Георгий Сатаров и многие другие, входят в Совет по внешней и оборонной политике.

В тени остается главная цель великодержавной стратегии Кремля – ослабить Запад, в первую очередь США, взять реванш за поражение в холодной войне и распад СССР. С помощью своих интеллектуальных помощников из этого Совета Кремль прекрасно изучил слабости западных лидеров и в своем общении с ними умело играет на этих слабостях. Он не только не боится Запада, а относится к нему весьма снисходительно. Более того, прямо использует его в своих планах. Кстати, одновременно с запрещением вывозить российских сирот в Америку Путин подписал закон, продлевающий визы бизнесменам и тем, кто будет работать в Сколкове, с одного года до пяти лет.

Так что западные бизнесмены вместе с российскими будут еще и трудиться над претворением в жизнь долгосрочной стратегии Кремля. Уже трудятся. Как при Сталине. А вместо раскулаченных крестьян и заключенных новые газопроводы и нефтепроводы будут строить мигранты. Уже строят. И здесь тоже весьма кстати оказывается недавно подписанный закон о порядке использования труда мигрантов российскими работодателями.

В-третьих, можно ли надеяться на массовое протестное движение в регионах и при этом игнорировать факт полной зависимости российского населения от власти? Кремль ведь не просто сосредоточил государственную собственность страны в руках доверенных лиц, но и взял народ России на содержание. Причем обеспечил ему более высокий уровень жизни, чем в советское время: квартиры приватизированы, дефицита нет, магазины завалены, слушай, читай и смотри, что хочется. По сути народ России оказался в положении заложников. Другое дело, что это положение для подавляющего большинства оказалось приемлемым, тем более, что и границы открыты для путешествий. Что же касается потенциальных протестантов в народной среде, то, в отличие от конца 1980-х – начала 1990-х, сегодня для них наготове плотный колпак спецслужб и внутренние войска, экипированные самыми современными средствами. Вряд ли на них пойдет с заточками «шпанистая» публика, как полагает Владимир Буковский. Не следует забывать и то немаловажное обстоятельство, что обличать власть позволено в основном в столице, в провинции это чревато самыми серьезными последствиями.

И последнее: разрешив проклятия по своему адресу (наиболее показателен здесь пример «Эха Москвы» с его миллионной аудиторией рассерженных обывателей), Кремль добился предельной девальвации свободного слова. Слово в России всегда значило очень много. В советское время его искали, ловили, слушали, запоем читали самиздат и тамиздат. Сегодня оно не значит ничего. Даже слово Владимира Буковского. Благодаря хитрой и циничной политике «плюрализма мнений» в российском издании люди оказались крайне дезориентированы не только в оценках существующей ситуации в стране и мире, не только в восприятии своего исторического прошлого, но и в нравственных принципах. Для России это новая ситуация, еще не осмысленная до конца. И самая большая проблема для тех, кто всерьез задумывается о будущем страны.

http://grani.ru/blogs/free/entries/210358.html

Tags: Буковский, координационный совет, политика, режим