Via davnym_davno:
О создании вооруженных сил Южной Осетии:
Я приехал в Южную Осетию в 2004-м, стал министром обороны. Это было в конце июня 2004-го... 18, 17, 19 августа шли боевые действия, а 19-го все кончилось, я всех поздравил с победой. Конечно, я уверен, что это получилось не без помощи России, которая делала сильные заявления. Вот тогда, когда бои закончились, я начал формировать Минобороны Южной Осетии. Когда я пришел, оно было небольшим, пришлось призывать людей, комплектовать, создавать подразделения, обучать, проводить боевое слаживание.
Об эвакуации:
Тогда премьер Юрий Ионович Морозов решил эвакуировать людей, благодаря ему сотни жизней были спасены: и детей, и женщин, и стариков. Где-то 35 тыс. населения примерно было вывезено оттуда. А президент нам все это время говорил: не надо никакой эвакуации, что вы в панику впадаете?
О начале обстрела Цхинвали:
В 23.36, как сейчас помню, прилетел первый снаряд — и началось.
О связи с российским руководством:
У нас тогда была еще связь, закрытая связь, с округом северокавказским, с Москвой. Докладывали обстановку, что и как... Я перед самым обрывом заскочил в кабинет президента, увидел там такой телефон нестандартный. Я понял, что это одна из линий связи, с которой можно позвонить руководству России. Нажал — коммутатор отвечает. Я кричу: «Меня соедините с президентом России». А это утро уже, часов 8–9. Они мне: «Вы кто?» Я объясняю. Ждите на линии, говорят. Минут 15 прождал, потом говорят: «Она пока занят, подождите». Я говорю: соединяйте с любым другим руководителем. Они мне предлагают председателя Совбеза. Давайте, кричу. И вот Патрушев берет трубку, я начинаю докладывать обстановку, в это время пропадает и этот канал.
О боеприпасах:
Немножко разжились боеприпасами для гранатометов. — А где вы их нашли? — Да везде по сусекам поскребли, кто из дома притащил, в резервах подразделений нашли кое-что...
О Кокойты:
- Где-то около двух часов ночи, через час, после того как Морозов убыл, президент встал, позвал к себе генпрокурора, замминистра обороны, снял всю госохрану, на которой лежала задача по обороне правительственных зданий и убыл в сторону Джава, не оставив вместо себя старшего.
- И тут вижу такую картину: пленный грузин, у него связаны руки, с голым торсом, кисти рук аж синие уже, не видно глаз, даже плакать не может, его избивают бойцы. Я подошел, говорю: «Что же вы делаете? Вы же горцы. Пленного бить нельзя, у него руки связаны». Они смутились, извините, товарищ генерал, говорят. Я им велел вызвать кого-нибудь из КГБ. Чтобы забрали этого грузина. Ему тут же руки развязали. И тут появляется президент. Он увидел меня, увидел пленного, понял, в чем дело. И первое, что он сделал, — подбежал к пленному и начал его пинать ногами.
- В Цхинвале был митинг 20-го августа, когда независимость признали. Выступил президент, выступили другие министры, потом я. Когда я вышел, мне долго не дали начать, аплодировали. После этого мне сказали: «Это твоя лебединая песня, лучше бы ты не приходил на этот митинг».
- Когда я вернулся оттуда, я доложил в министерстве, что со мной никто там не встретился. И тут мне сказали, что это такое распоряжение президента Кокойты. Ну, и Басаргин мне говорит: «Вы пока в Осетию не езжайте, мне сказали, что это небезопасно для вас. И второе, вы очень раздражаете своим присутствием там президента».
О нынешнем политическом режиме в Южной Осетии:
Там сейчас 37-й год. Люди, которые со мной знакомы, не могут теперь приехать туда на могилы своих предков.
Это не государственный подход, это бандитский подход.
Весь текст: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1089120